TARDO QUATTROCENTO

Хоть и поубавилось у меня энтузиазма,
хоть и не проявляет достопочтенная khein интереса к выбранному ею подарку,
хоть и подозревают меня в семи смертных грехах
одни - в том, что я позабыла Осипа нашего Эмильевича,
другие - в том, что сглазила их урожай жимолости,
придётся всё же продолжать.

Вообще-то, с самого начала следовало бы мне рассказать о полном несоответствии слова и образа, отличавшем долгие годы мои отношения с жимолостью.
Жимолость представлялась растением исключительно французским - о ней писала Мария Французская и о ней же просил у Франции Мандельштам.
Тот же цветущий кустарник, который кое-где у нас порой произрастал, упорствовал в своей безымянности.
Соединение произошло только в Иерусалиме, при дипломатическом содействии английского определителя растений и двух словарей - англо-ивритского и англо-русского.

Мне лэ понравилось одно --
Зовется "Жимолость" оно.
Правдиво расскажу я всем,
Как создано оно и кем.
Его я слышала не раз,
Нашла записанный рассказ,
Как сладостный постиг недуг
Тристрама и Изольду вдруг,
Как скорбь наполнила их дни
И вместе смерть нашли они.

Мария Французская. Лэ о жимолости



( see more )


I, II